lauerz

Осторожно, longread! Я вас сейчас расскажу историю и вы мне не поверите.
22 и 23 декабря я взяла интервью у Юлии Бродской, бывшего инструктора космонавтов Международной Космической Станции (International Space Station), в настоящее время основателя и преподавателя двух образовательных платформ, Art of Inquiry (artofinquiry at net) для обучения детей космическим и земным дисциплинам, и Earthlings Hub (earthlingshub at org), который был создан для образования украинских детей беженцев в марте 2022 года.
О: Юля, привет! Как хорошо, что ты согласилась мне дать интервью. Давай начнём с самого простого.Как давно мы с тобой знакомы?
Ю: По крайней мере, пару лет.
О: Да, в июле 2021 года мы с тобой вели переговоры о том, что хорошо бы познакомить твоего сына и Анчину дочку, потому что они оба интересовались энтомологией.
Ю: И к тому времени мы были уже знакомы года два.
О: (Я уже после интервью пошерстила фейсбук – он всё помнит. Фейсбук сказал мне что мы френды с июня 2020 года, надо думать с момента создания Питонового клуба. Кроме того, небольшие поиски и один звонок Юле Турчаниновой - основателю известной Фейсбук-группы для хоумскулеров “Education without school” - показали, что мы обе участвовали в видеовстрече группы “Education without school” в декабре 2020 года. То есть, познакомились мы в 2020 году, и в том же году смогли поучаствовать вместе в проекте.)
Ю: И мы оба были преподавателями Марабу, хотя и в разные годы - и ты меня консультировала, где там на озере лодки.
О: Точно! Про нас с тобой мы выяснили. Начнём наше интервью. Где ты родилась? Как прошли твои школьные годы?
Ю: Я родилась в городе Ленинграде в 1973 году. В школе я училась плохо, мне было безумно скучно. При этом я с огромным энтузиазмом ходила в разнообразные кружки, куда записывалась сама, к некоему изумлению родителей: в театральный, зоологический, походный, да еще в школу фехтования (четыре года фехтовала на рапирах). Кроме того, я каждое лето ходила с родителями и их друзьями на байдарке, слушала разговоры очень неординарных взрослых. После школы сидела в библиотеке и учила наизусть стихи. И даже училась играть на балалайке, хотя у меня совершенно не было слуха.
О: На балалайке! Круто! Но как? Почему?
Ю: Я хотела учиться на гитаре, но учителя плакали, слушая меня. Подружка по даче, посочувствовав моему горю, привела меня к своему прекрасному учителю - руководителю оркестра народных инструментов. Он посмеялся, послушав мое пение, и пообещал, что если я справлюсь с балалайкой, он выучит меня играть на гитаре. Я ходила туда два года, и даже играла “С деревьев легок, невесом слетает желтый лист” на каком-то концерте в ДК культуры. Но до гитары дело так и не дошло. Той же подружке я глубоко благодарна за то, что она познакомила меня с книгами Януша Корчака и Фриды Вигдоровой.
О: С ума сойти!
Ю: Поскольку в школе было скучно, мы с друзьями частенько прогуливали школу и шлялись по городу, из Эрмитажа в Музей этнографии, из Русского музея в Исаакиевский собор, самообразование у нас было мощное. В плохую погоду мы сидели дома, слушали Ландсберга, Цоя и Ивасей, и решали задачи из журнала Квант. А когда подошёл конец восьмого класса, меня выгнали из школы с неудом по поведению (за прогулы).
О: Охренеть. И сколько тебе было лет?
Ю: Мне было 14 лет, восьмой класс. Моя любимая учительница литературы поставила мне тройку и сказала «Надо было больше заниматься». Я ужасно обиделась, потому что литературой, особенно поэзией, я в тот год занималась без перерыва - но не в школе. На все это наложилось очень быстрое ухудшение зрения.
О: Слушай, подожди. А где в это время были твои родители?
Ю: Мои родители как раз разводились и не очень отслеживали, что там у меня происходит.
О: Ну, а в седьмом классе, до всех этих потрясений, ты училась хорошо?
Ю: Отличницей я никогда не была, потому что была лентяйка, и к тому же мне было скучно следовать формату урока. Поэтому мне иногда нравилось троллить нелюбимых учителей. Прихожу, помнится, на урок и с удивлением узнаю, что надо было неделю готовиться к сочинению на тему “Моя будущая профессия”. И вот ребенок из семьи потомственных интеллигентов, вообще, так сказать, дитя асфальтовых джунглей, не моргнув глазом выводит крупным шрифтом “Прекрасная работа чабана”. Далее на четырех страницах в красках описывались условия труда этого работника сельского хозяйства :
…Представьте: колыхание травы,
Полночный крик рассерженной совы,
И волка вой на синюю луну,
И тихий бег воды по валуну…
А также суммировалось, что привлекает в этом занятии автора:
На каждом из утесов наверху
Я камнем выбью в скалах по стиху.
Они века веков переживут,
И только под обвалами умрут.
Когда прозвенел звонок, я только-только вошла во вкус. Но ничего не поделаешь - надо было заканчивать. Так что я влепила туда завершающую строчку:
Как хороша работа чабана!
Гордится ей советская страна!
Учительница пыталась вызвать родителей в школу, чтобы выяснить, действительно ли я собираюсь быть пастухом…
О: Стихотворение очень крутое!
Ю: А в другой раз мы остались после уроков мыть полы в классе, и мальчишки в нас стали кидаться грязными половыми тряпками, а потом быстро выскакивать из класса. Мне это сильно не понравилось, и я решила в ответ облить их грязной водой из ведра. Спряталась за дверью, и когда кто-то вошел, выплеснула всю эту воду. Упс - это оказалась моя классная руководительница.
О: Ничего себе! Да ты действительно была trouble!
Ю: Ох, бедные мои учителя! Впрочем, они тоже были хороши. В пятом классе в школу пришел новый учитель литературы. Мне он скорее нравился, потому что был явным фанатом литературы, и я тоже. Однако он решил привить любовь к литературе всем подряд, авторитарным методом. И вот мы не сдали вовремя какое-то задание, и он в наказание запер нас, всех сорок человек, на ключ. Класс был на втором этаже. Поскольку часть детей в классе были будущими профессорами, но другая часть - будущими уголовниками, и у них в карманах нашлись ножи, вскрыть шпингалет окна, и веревки. Мы помогли одному парню вылезти из класса, он побежал за родителями, родители пришли и мы прыгали к ним в руки со второго этажа.
О: Вот это да! У меня просто нет слов!
Ю: Учителя после этого выгнали. А вообще-то он был неплохим литератором, просто решил себя попробовать в педагогике.
О: Да уж, попробовал. А что это у тебя за школа была?
Ю: Школа 169 имени Рихарда Зорге в Ленинграде. Надо отметить, в школе был классный музей, со всякими доисторическими радио и т.п. Можно было там сидеть и представлять, что ты перенесся на полвека назад.
О: Так, а что было дальше?
Ю: Весь этот год, восьмой класс, я гуляла по городу. В кинотеатре Спартак продавали отличное шоколадное мороженое. И прямо напротив него была физико-математическая школа №239. Однажды, грызя мороженое, я подошла ко входу школы - там висели мятые жестяные таблички: «В этой школе не учат считать», «Детский сад №239», и приклеенная от руки бумажка, гласившая: «Нематематики считают, что математики считают». Меня это так заинтриговало, что я заглянула внутрь. Внутри было очень красиво, широкие мраморные лестницы, на стене - огромное расписание занятий. В вестибюле никого не было, я подошла и стала с интересом его изучать. Зрение у меня плохое, так что стояла я вплотную. И вдруг по лестнице спускается мальчик чуть старше меня. Мой предыдущий школьный опыт подсказал, что мне сейчас крикнут: «Отойди, полстены заслоняешь!». И тут он произнес: «Девушка, простите что я вас побеспокоил, вы разрешите мне на минутку взглянуть на расписание?» Я поняла, что хочу учиться в этой школе.
О: И как тебе удалось в эту школу попасть?
Ю: Каждую весну у них была вступительная олимпиада, и я решила попробовать. Мне страшно было туда идти одной, и я потащила за компанию свою подругу. Подруга эта позже окончила матмех и сейчас менеджер в Microsoft.
О: Круто! Как ты её удачно сманила в физ-мат школу!
Ю: Да! Она на этой олимпиаде выступила одной из лучших, а я проскреблась по дну, но все же получила минимальный балл, необходимый для поступления. В школе можно было выбрать специализацию. В тот год только начиналась информатика, и большинство учеников рвалось туда. Но мне были интересны люди, и я выбрала преподавание. К нам приходили студенты старших курсов, читали курс по психологии детского развития. Многие мои одноклассники потом пошли учиться в педагогический институт Герцена и позже стали известными педагогами, завучами, директорами школ, ректорами вузов.
О: Да, слушай, ты попала а очень серьёзное заведение!
Ю: Вот в этой школе точно не было скучно. Из 239-ки вышли такие люди, как Борис Гребенщиков и Алиса Фрейндлих, математики Григорий Перельман и Стас Смирнов, и многие-многие другие.
О: О, и Григорий Перельман там учился? Он был твой одноклассник?
Ю: Нет-нет, он был старше. Многие ребята из школы участвовали во всероссийских и международных олимпиадах. Я, конечно, не могла с ними тягаться даже близко - но вот эта возможность общаться с людьми такого уровня развивает сама по себе. Мы ходили в походы с учителями и выпускниками - и вокруг Ленинграда, и далеко в Хибины. В школе были не только лучшие преподаватели математики, но и замечательные учителя литературы, у нас были еженедельные литературные вторники, дети читали стихи, играли музыку, делали постановки. 239-ка, конечно, удивительное сообщество думающих и творческих людей.
О: Я поняла, что это была отличная школа, здорово, что ты туда попала. А как ты выбирала вуз?
Ю: В те годы моим основным интересом была поэзия, и в идеальном мире я бы пошла в какой-нибудь литературный вуз. Но шел 1990 год, родители сказали, всё меняется, неизвестно в какой стране мы будем жить через несколько лет, давай ты всё-таки пойдёшь учиться технической специальности.
О: Да, я понимаю, они наверное предположили, что литературу ты сможешь продолжать любить в свободное от работы время.
Ю: Я при этом ещё в школе поняла, что у меня не очень-то получается делать что-то руками (частично это, наверное, было связано со зрением). Поэтому я задумалась, на какую техническую специальность пойти, чтобы ничего не нужно было делать руками – и поняла, что это астрофизика!
О: А-ха-ха! Это ловко. И куда же ты пошла?
Ю: Я поступила в Политехнический институт имени Калинина в 1990 году - а в 1996 году, когда я его закончила, он назывался уже Санкт Петербургский технический университет имени Петра Великого. При этом свою дипломную работу для Политеха я писала в Rice University, в США.
О: Но как? Как ты попала в Америку?
Ю: В 1996 году я выиграла гринкарту.
О: А, понятно.
Ю: Но первый раз в США я приехала в 1992 году, на летнюю стажировку в институт Луны и планет (Lunar and Planetary Institute) в Хьюстоне, занималась магнитной электродинамикой в аккреционных дисках. Моим научным руководителем был чудесный Томас Степински из Польши. Мой устный английский тогда никуда не годился. Так что общались мы так - я писала текст, Томас его читал, правил и говорил: “Dobrze”.
О: Отлично!
Ю: В общежитии я жила с девочкой из Мексики, которая была католичкой, и по нескольку раз в день вставала на колени и молилась, что не мешало ей участвовать в космических исследованиях. Всё это было для меня огромным культурным шоком. Сам институт стоял в джунглях, и стены у него были стеклянные, из леса выходили звери и подходили к этим стенам - а ты сидел внутри и смотрел на этих зверей. Это было прекрасно!
О: Да, действительно впечатляет!
Ю: Это было такое маленькое (тогда) сообщество, уютное, доброжелательное. У одного сотрудника был маленький ребёнок, он принёс на работу детский манеж и счастливый ребёнок прыгал в этом манеже. Весь институт ходил и агукал с этим ребёнком.
О: Подожди, это всё классно, но я всё равно не понимаю, почему так получилось, что ты писала свой диплом в США.
Ю: Мой младший брат переехал в США и пошел в здешний вуз. Моя мама стала по нему скучать - и в результате переехала в США и стала работать техническим переводчиком. Я же в 1994 году заболела каким-то ужасным гриппом, после которого развились осложнения и началась очень тяжелая астма. Одновременно с этим, не хватало лекарств и витаминов, да и есть было особо нечего. Было ясно, что для выздоровления мне срочно пора ехать куда-то, где тепло и вкусно. В 1995-ом я получила студенческую визу в первый попавшийся community college, взяла там английский язык, а чтобы добрать ещё три предмета, и быть full-time student (этого требовала виза), еще и французский, класс катания на каяках и public speaking.
О: Все эти классы явно пошли тебе на пользу!
Ю: Я училась в community college и сильно нервничала, как же мне писать диплом для Политеха, мне же летом защищаться? И вот я нахально заявилась в Rice University, на кафедру астрофизики, с дикой просьбой: «Дайте мне работу, по которой я могу написать диплом». По-хорошему, меня должны были выгнать сразу. Но коридоре я наткнулась на профессора по имени Edison Liang, который чудом знал некоторых моих учителей и согласился взять меня к себе. Он оформил меня как Research technician, и поставил мне задачу по обработке данных со спутников. Через несколько месяцев мы с ним и еще несколькими студентами и сотрудниками опубликовали статью. И с этой статьёй я поехала обратно в Россию защищать свой диплом.
О: Невероятно.
Ю: Конечно, все мои данные, вся работа была на английском. И вот приехала я в Россию, спрашиваю, можно я диплом буду защищать на английском языке? Сперва мне разрешили. А за несколько дней до защиты вдруг говорят – нет, будешь защищать по-русски.
О: И как же? Ты его перевела?
Ю: Нашелся знакомый, который в то время писал программу автоматического перевода, для внутренних нужд своего отдела. И я решила ей воспользоваться. Это было очень смешно. Программа была задумчивая и постоянно задавала мне вопросы:” Материя переползает? перепархивает? от одной двоичной? звезды (я занималась двойными звездами) к другой”. Первые и последние две страницы я поправила, а остальное править на приличном уровне времени не было. Одна надежда, что русскоязычную версию никто не читал.
О: Ох ты ж! Вот уж действительно, защита диплома (тут мне вспомнилась моя защита диплома, тоже прикольно, хотя мне и не пришлось ездить за дипломом в США).
Ю: Слава богу, мой научный руководитель Юрий Николаевич Гнедин, вице-президент Пулковской обсерватории, читал английскую версию и сказал на защите «Это хорошая дипломная работа». Так что все закончилось удачно. После защиты я переехала в США.
О: А что именно у тебя было написано в дипломе?
Ю: Инженер-физик со специализацией в области космических исследований.
О: И как шли поиски работы?
Ю: Я сразу начала искать работу. Но был нюанс. Читать, писать и говорить по-английски я умела, но всё ещё не могла понимать на слух.
О: Ой, это наверное было тяжело!
Ю: И не говори! В конечном итоге я английский выучила прямо на работе. Для поисков работы, я брала в магазине бесплатную газету с объявлениями и без особого успеха подавала на работы. Резюме я толком писать не умела. И вот как-то иду я по нашему апартмент комплексу, а навстречу мне тётенька, вдвое старше меня, тащит loveseat. Я предложила ей подсобить, и мы вместе дотащили диван. Она меня усадила, напоила чаем, расспросила, кто я и откуда. А потом поправила мое резюме, и я стала рассылать его, обычной почтой.
О: А почему не по емайлу?
Ю: Ты знаешь, у нас в то время не было денег, и ничего не было. Не было компьютера.Только пол, да пластмассовые стол и стулья с помойки. Сосед как-то зашёл к нам в гости за солью, оглядел помещение, и, странно улыбаясь, спросил, можно ли одолжить pot. Я этого сленга, разумеется, не знала, и как добрая девочка вынесла ему ковшик.
О: То есть он у тебя спросил, есть ли у тебя наркотики, а ты в ответ принесла ему пустую кухонную утварь. Вот парень удивился!
Ю: И вот в один прекрасный день мне звонят по телефону, компания – контрактор NASA, под названием United Space Alliance, и приглашают меня на интервью.
О: Здорово!
Ю: Да, здорово, но в то время я одевалась в second hand и ходила в шортах и футболках. А мама сказала – на интервью нужно идти в платье. У мамы был клетчатый сарафан, неизвестно каких годов. С маленькими кармашками под углом. Мама мне в эти кармашки напихала квортеров (монета в 25 центов, quarter), чтобы я могла после интервью ей позвонить и сказать, что меня пора забирать. И вот заявляюсь я на кампус НАСА в этом сарафане. Нашла здание, что было не так легко, а спросить я стеснялась. Захожу в комнату, где должно проходить интервью, трясу руку работодателю и все эти квортеры со звоном сыпятся на пол. Руководитель программы подготовки космонавтов, с которым у меня интервью, ныряет под стол, чтобы помочь мне собрать эти квортеры, и я, соответственно, тоже. Так под столом я и встретилась со своим будущим начальником. Классный icebreaker, всем рекомендую.
Будущий начальник, Билл, отсмеявшись, говорит – ну расскажи мне про себя. Чем ты занималась в Rice University? Поскольку я изначально готовилась защищать диплом на английском, он был хорошо отрепетирован. Я подошла к доске, и рассказала про свой диплом весьма достойно. Билл был доволен. Он пояснил, что в космос полетят совместные российско-американские экипажи, и ему нужен инженер, который может говорить и по-английски, и по-русски: “Учти, МКС еще не построена, что ожидать, никто не знает. Обучать тебя никто не сможет, все сама. Хочешь такую работу?” И я сказала: «да». И он меня взял.
О: Потрясающая история!
Ю: Звали его William O’Keefe, director of NASA training center. Он специально набрал молодых ребят. Сказал: мне нужны люди, которые ещё не забыли, как учиться, и которые смогут разбираться в новом. Это было безумно интересно, работать с космонавтами, анализировать, как работает система. Сначала я разбиралась сама, потом учила космонавтов. Мы работали на Space Station Training facility, там был макет космической станции, космонавтов сажали в этот макет, и говорили им, что у них что-то сломалось. Космонавты должны были по крайней мере выжить и по возможности спасти станцию, в идеале вернуть все в рабочий режим. Проблемы бывали очень разные. Вот например: у вас заболел зуб на станции, ваши действия? Отрабатывались всевозможные поломки (помню я ходила кругами вокруг фонтана и думала, что бы еще такое сломать на станции), геополитические ситуации – например, в Казахстане волнения, и запуск корабля Прогресс задерживается.
О: С ума сойти. Это тебе было 24 года и в этом возрасте ты стала тренировать космонавтов?
Ю: Да. Ещё я ездила в Россию, в Звёздный Городок, в центр Энергия, сопровождала туда экипажи. У меня было несколько направлений работы, в частности, я отвечала за стыковку.
О: И долго ты там проработала?
Ю: Четыре года, с 1997 по 2001. Данечка родился в апреле 2000 года. Очень тяжело шла беременность. Я в беременном виде поперлась в командировку в Москву, где мы все очень сильно отравились в заводской столовой. Плохо было всем, но беременная была только я. И мне было хуже всех. Меня вывезли обратно в Америку. Во время родов мне сделали emergency кесарево. Данька родился с кучей проблем, грудь не брал, не спал. Я пыталась работать. Но все эти семейные обстоятельства и моё собственное здоровье, плюс ночные смены в NASA, это всё не клеилось. И я ушла.
О: Да, я понимаю. А у тебя двое детей?
Ю: Нет, трое. Даня, Маша и Ося.
О: Круто! А кто твой муж?
Ю: Боря - руководитель проектов в FDA. Он окончил в Киеве политехнический институт по специальности прикладная математика. По приезду в США он устроился программистом на кафедру психологии в SUNY, заинтересовался когнитивной психологией, окончил University of Chicago с магистерской степенью в decision research. Учился принимать решения в тяжелых условиях. Мы с Борей познакомились под Новый год, в декабре 1998 года, и на третий день знакомства он мне сделал предложение. Я ему говорю «Боря, но ты же меня совсем не знаешь», а он мне - «Это моя специальность – принимать решения в условиях недостатка информации».
О: Действительно, смешно! Ну и смотри, какой удачный брак! Уже более 22 лет, трое детей! Классно Боря принял решение!
Ю: В конце 2021 года мы попали в Калифорнию, Борина работа его туда перевела. Боря занимался Марсом.
О: Марсом?
Ю: Боря разрабатывал управляющие системы марсианской станции. Временами он ездил в Юту и Аризону, сидел в макете станции, выходил гулять в скафандре. С большим удовольствием делал фотографии марсоходов, которые бегали по пустыне Аризоны.
О: Понятно. (Хотя, когда я готовлю это интервью, я думаю: какой Марс, какие вездеходы и какая психология в этих вездеходах, и всё это в 2000 году??? Но спросить во время интервью не сообразила).
Ю: В NASA я была именно инструктором, вела лекции, разрабатывала онлайн-занятия, писала учебные пособия. А когда родились мои дети, мне стало интересно, как устроено образование в Америке. И в 2002 я пошла работать в San Francisco University High School. Это College Prep School в центре Сан-Франциско. Необыкновенно красивый кампус и очень классные учителя. У научного департмента был свой собственный, глубокий курс физики, основанный на истории и storytelling, и прекрасно оборудованная лаборатория. Кроме этого, я преподавала в Cupertino Community College в Силиконовой долине - вела курс space science, astronaut training. БОльшая часть народу, которая этот курс посещала, были телевизионщики и видео-журналисты, они хотели знать, какие случаи бывают в подготовке космонавтов.
О: Мне всё больше начинает казаться, что про твою жизнь нужно снимать кино. Вот бы тут эти телевизионщики пригодились!
Ю: Потом, когда родился Ося, мы жили уже в Мэриленде (переезжали с работой мужа), и я пошла работать part-time в католическую школу для девочек.
О: Да ты что? Серьёзно?
Ю: Работа в этой школе навсегда меня излечила от идеи, что мальчики и девочки обязательно должны учиться вместе. Этим девочкам явно было хорошо друг с другом, и они меньше боялись высказываться, особенно в математике и науке. Я вела там алгебру и physical science.
А тем временем мои собственные дети стали подрастать. Машка – с трёх лет было видно, что ей нравится математика. В 2006 я начала вести занятия для Машки и её друзей. Поиск задач для таких маленьких детей в интернете на тот момент ничего не выдавал. Пришлось пользоваться какими-то олимпиадными задачами для старших, и выдумывать самой. Было это нелегко и я написала в Mathematical Science Research Institute (MSRI), попросила у них помощи в поиске материалов для младших маткружков. Они отозвались: у нас для маленьких детей ничего нет. Но если у тебя есть, поделись с нами! И пригласили меня выступать на конгрессе MSRI, “Great Circles” 2009. Я там познакомилась со многими интересными людьми, такими как Аня Бураго, Маша Дружкова, Jim Tanton, Sam Vandervelde, Dan Zaharopol, Richard Rusczyk, Mark Saul, Татьяна Шубина и многими другими. И после этого конгресса я уже сознательно создала математический кружок Art of inquiry (искусство задавания вопросов) для большего количества детей. Мне хотелось поддержать детей в их желании думать, спрашивать, удивляться. В первый год кружка ко мне ходило 6 детей, во второй - 12, в третий - 25. Когда дошло до 60 человек, стало понятно, что в моём доме они уже не помещаются, и нужно искать другое помещение.
О: Подожди, весь этот кружок жил у тебя дома???
Ю: Ну да. Пока их не стало шестьдесят. Это был очень креативный кружок. Например, когда моей дочери было 6 лет, все дети пришли на Хэллоуин, одетые как разные зверюшки, валялись по полу и устраивали мат бои.
О: С ума сойти.
Ю: Поэтому мы сняли школу неподалёку, куда могли вмещаться 60 детей. Я набрала старшеклассников из физматшколы, и студентов университета, и помогала им создавать планы уроков и вести классы для детей. И даже написала статью «Как не надо организовывать математический кружок», в которой перечислила все грабли, на которые наступила в процессе. Математик Саша Боровик опубликовал эту статью в блоге Лондонского математического общества.
О: Понятно. А с какого года у тебя есть веб сайт artofinquiry?
Ю: Ну, это сложный вопрос, потому что у меня был не один такой вебсайт. Первый artofinquiry, который был com, у меня увели кибер-сквоттеры.
О: Кибер-сквоттеры? Как это?
Ю: Я пропустила время, когда нужно было заплатить за сайт, у меня был грудной ребёнок, голова вообще не работала. А то был 2006 год, такие времена, сегодня забыл заплатить, завтра сайт ушёл. Эти кибер-сквоттеры до сих пор, через 17 лет, иногда мне пишут письма с предложением выкупить у них этот сайт, но я им не отвечаю.
О: Кошмар какой! А что было потом?
***
Продолжение следует.
***
Это интервью сделано в поддержку Юлиного проекта, earthlingshub dot org, который был создан для образования украинских детей беженцев в марте 2022 года. Юля занимается образованием детей в Украине и тех детей, которые покинули страну. Во второй части интервью будут подробности про этот проект. Она нашла украинских преподавателей в Украине, которые могут преподавать по-украински, и которым ей хотелось бы платить за уроки. Я дам в комментах ссылку, куда можно сделать пожертвование.

Два дня назад Юля взяла интервью у подростка, сотрудника Питонового клуба, который перевернул мой мир. Знаете, есть такой раздел человекознания "Люди, которые нас удивили." Подростку этому в момент, когда он меня удивил, было 14 лет. Примерно в январе, когда силы мои стали постепенно убывать, я вдруг обнаружила, что пришла помощь, откуда её не ждали. Пришёл подросток, который не спрашивал, устала я или нет, а просто стал помогать. Учился всему на ходу, креативно искал, где в системе задержка и спешил туда. Да, я знаю, я вообще легко восхищаюсь подростками, я просто нахожусь на этой волне. Но это совершенно исключительный случай. Почитайте сами. Все, кто в теме, наверное уже догадались, что речь идёт о Кате. Низкий поклон тебе, Катя, за всё, что ты сделала для Питонового клуба. *** Кстати, Катя преподаёт в летнем цикле, и туда ещё не поздно записаться. Ссылку положу в первом комменте.

J. Kat, how old are you, where do you live?
K. I am 15 and I live in North Carolina.

J. So you are in High School?
K. Yes, a sophomore.

J. So tell us, what was it that originally brought you to the Python club?
K. I took Python with The Art of Problem Solving (AoPS), and I was looking for a chance to further my studies. I asked my mom to help me find some additional classes, and she told me about Oxana's Python club that was just starting up. I took Python for beginners, which is now Python 1, though it turned out I already knew most of the material. I loved the atmosphere, the teachers, and the students, so I continued to take more advanced classes. I continued to want to be more involved and eventually took up the opportunity to TA for the Python club.

J. Did you take all that the Python club had to offer, Python 1 through Python 5?
K. Yes, and some time in between I took another class by professor Zinoviev.

J. And how many courses have you been helping to teach?
K. I have been teaching Python 1 through 4.

J. I understand you have teaching experience outside of the Python club?
K. Yes! I have been teaching mathematics to children from the ages of 8 to 13.

J. So now that you've tried both, can you tell us what is it that you really like about the Python Club?
K. My math lessons are always one-on-one, so I loved having the chance to teach group lessons. In private tutoring sessions, you only hear the perspective of one student on how to solve a problem, but just like with mathematics problems, programming problems can be solved in varying ways. I enjoy being able to see the different methods that students implement to problem solve.

J. So what do you like about programming?
K. I absolutely love it! In a way it is like mathematics, that there is almost never just one solution to a problem. My passion for mathematics has led me to programming and has furthered my understanding for problem solving. In mathematics, once you have solved a problem and gotten a correct solution, you are done, but in programming it is completely different. You could get a correct solution, but make it fancier and add little details to make the program unique, usable, or more convenient. Another thing about programming is that it is a language, maybe not a form of speech for humans, but it is a way for us to communicate with technology. Technology is the future and I would like to be a part of it.

J. Kat, I know you have other roles in the Python Club. I understand you have been heavily involved with building The Python Club website, which was a student-run project. Can you tell us a little about it?
K. We decided not to build it from scratch, because we had time constraints and because it would be too cumbersome. We decided to use Wix as our building platform. We started with the logo and design, where we all contributed. Then we started to put up information about the Python club, the instructors, and the courses we provide. That led to other things, like diagnostic tests for people to determine which class they should take. Then we thought it would be nice to add a way to register for classes directly from the website, and so we did. We also recently added information about our summer camp on the website!

J. You say "we" - how many of you were there?
K. There were 4-5 people in the team.

J. From the day you started to work on the project and to the day it was originally posted, how long did it take?
K. It took a couple of weeks to put just the information about the club and the courses. Setting up a way for people to register through the website was a bit more time consuming. We had to monkeypatch our site to collect and send additional info that Wix did not give us the option to, which was the most time consuming part, but now we have a website!

J. I was told you were the person who did most of the work, is that true?
K. Well, I kind of kick-started the project and I designed the logo. I also organized most of the content for the website, but everybody else pitched in with the ideas, especially when it came to deciding what pages to have on the website.

J. Can I say that you were running the project?
K. Yes.

J. That is amazing! Have you done this kind of project before?
K. I had experience with creating websites. I created my own website before, for my tutoring business. It is not as complex, though.

J. But you did that on your own, right? Did you have experience with group projects?
K. Yes, but this was the first time I really took a major leadership position.

J. That is amazing, and you did a great job. Now, let me ask a few more personal questions. What do you do in your spare time - that is, if you have any?
K. (laughs) Right, between the Python club and my math studies I do not have that much free time. In school, I participate in science competitions, including Science Olympiad and Envirothon. I also study math outside of school and spend time preparing for math competitions. Aside from that, I like to play the violin. I've been playing it since I was 6 years old, and now I am in a leadership quartet. I play in school and I also take private lessons. I also enjoy singing and reading. I also have some small hobbies, for example, I have recently started to learn crochet.

J. Really? That sounds like fun, what have you crocheted so far?
K. Just a small piece, about two palms wide. Oh, I also paint sometimes!

J. With what?
K. With acrylic paints. I wanted to show you the last piece I did, but I cannot find it right now.

J. What are you planning to do after graduation? Let me take a wild guess: math?
K. Yes math, specifically statistics! I will probably major in it and then maybe double minor in violin performance and in either CS or biology. I would like to become either a statistics professor, or an MD, which is why I am considering the bio minor. If I choose the path of medicine, I would most likely aspire to become a cardiothoracic surgeon!

J. Wow, those are two very different lifepaths! Whatever road you choose, I wish you the best of luck on it!
K. Thank you!